Почему на Руси женщины волосы в косу заплетали

Мудрость наших предков или почему на Руси женщины волосы в косу заплетали.
На Руси с давних времен символом девичьей красоты считалась коса.
Коса была главным способом убирать волосы — и для девочек, и для женщин, и для старух. Ходить с неприбранной головой, с распущенными волосами считалось зазорным. Это допускалось только в особые дни, когда табу не действовало — например, на Ивана Купалу. Но в целом, как только девочка достигала определенного возраста, она начинала носить строго определенную прическу — косу, сплетенную обычно из трех прядей.

Вообще, первое заплетение косы девочке означало ее переход в новую возрастную категорию. До того момента ей могли подрезать волосы. Но как только она начинала подходить к брачному возрасту (а он был очень ранним — с 13 лет), ей меняли прическу, а заодно и одежду. Детские рубашки отходили к младшим братьям и сестрам, а девочке, приобретающей статус девушки, вместе с косой полагалась другая, не детская, а женская одежда.

На Руси незамужние девушки носили одну косу. Хорошие, густые волосы высоко ценились, поскольку говорили о силе и здоровье. Можно сказать, что выражение "коса — девичья краса" имело вполне буквальный смысл — та, у которой коса была самой длинной, считалась лучшей невестой. И потому девушки старались, как могли, чтобы их коса росла густой.

Те, у кого не получалось, прибегали к гнусному обману — вплетали в свои косы волосы из конских хвостов. Или же пробовали диковинные способы укрепления волос: втирали в них змеиный жир, чтобы волосы были длинными, как змеи, или прятали под подушку веревку — чтобы волос был крепкий, бегали под летним дождем, прикладывали к волосам траву, которая называется "косица", мазали волосы виноградным соком, чтобы коса была упругой, словно виноградная лоза... Ну и, конечно, укрепляли отварами из трав и тому подобным. Бог знает, помогало им это или нет, но современные медики говорят, что густота волос и их длина (если их, разумеется, не стричь), определены генетическими характеристиками, и изменить их невозможно.

Впрочем, был еще один способ увеличить объем косы — вплести ленту от самого основания косы, что, собственно, и делали. Это было и украшение, и знак: если в косе девушки появлялась лента, то это означало, что девица — на выданье. Как только у нее появлялся жених, и уже было получено благословение на брак со стороны родителей, то вместо одной ленты появлялись две, и они были вплетены не от основания косы, а от ее середины. Это был сигнал для остальных ухажеров, что их дальнейшие усилия напрасны, поскольку девушка и ее семья уже определились с кандидатом в мужья.

Да и косу девице оставалось носить совсем недолго. Перед свадьбой подруги с плачем расплетали невесте волосы, и она прощалась с привычной прической как с символом беззаботного девичества. И оно оплакивалось в специальных обрядовых песнях, тексты которых дошли до наших дней:

Уж как к часу минуется,
Скоро воля коротается,
Я со волюшкой расстануся,
С подневолюшкой спознаюся.
Не гора ли рассыпается,
Трубчата коса да расплетается,
Дивий век да коротается.
Дивья доля лебединая,
Дивье прозвище да хорошо,
Женская доля да недородна,
Женское званье да нехорошо.

По вступлении в замужество девушке заплетали две косы, которые потом укладывали вокруг головы, как корону, — намек на ее новый, более высокий семейный статус. Но это не значит, что жизнь новобрачной становилась легче — она попадала в чужую семью и в полную зависимость от мужа.

Новоиспеченная жена не имела права носить одну косу — существовала даже примета, что из-за этого она может овдоветь. Вероятно, так просто припугивали молодых девушек, видя в их нежелании менять прическу, нежелание терять свою свободу и в полной мере принимать те обязанности, которые опускались на ее плечи. И следом за этими заботами на голову молодой жены опускался или платок, или повойник (матерчатая шапочка), или кика (это такая шапка с двумя рогами), или какой-нибудь другой вид головного убора.

Замужней не пристало ходить с непокрытой головой. Исключение — ворожба, поскольку гадали женщины с распущенными волосами, а также оплакивание покойника — распущенные волосы символизировали горечь утраты. В остальных случаях волосы прятались под тканью.

Платок на голове как бы укрывал женщину и ее красоту от посторонних мужских взглядов, говорил о ее строгости и благонравности. И сорвать с нее головной убор означало оскорбить и унизить как ее саму, так и ее семью. Худшим оскорблением было разве что обрезание косы. Если девушка обрезала косу самостоятельно, то, скорее всего, она оплакивала погибшего жениха, и обрезание волос было для нее выражением глубокой скорби и нежелания выходить замуж.

Но косу могли обрезать и насильственно — скажем, если девушка расставалась с невинностью до брака. Это уже во времена принятия христианства, потому что в языческие времена наличие добрачного ребенка не было помехой для свадьбы и даже наоборот: плодовитость девушки была подтвержденной живым свершившимся фактом. Потом нравы стали строже, и та, которая позволяла себе вольности до свадьбы, могла в наказание расстаться с волосами — также их могла отрезать ревнивая соперница.

Кроме того, в некоторых местах существовал любопытный обычай, когда косу девушке отрезали перед вступлением в брак, и она дарила ее своему мужу, как бы говоря этим, что отдает ему всю свою жизнь, а потом под платком отращивала новую. В случае нападения врагов — печенегов или половцев, например — муж мог взять девическую косу жены с собой в сражение, как оберег от несчастий и сглаза. А если враги врывались в славянские поселения, то они, помимо логически объяснимого грабежа, насилия и убийств, могли отрезать женщинам волосы.

Видимо, волосы имели для людей какое-то мистически важное символическое значение. Ведь не просто так красота невесты определялась длиной ее косы, не просто так жен заставляли закрывать волосы платком, и не просто так кочевники стремились отрезать косы у девушек и женщин в тех землях, на которые они нападали. Похоже, что волосы напрямую ассоциировались с жизненной силой.

Об этом, кстати, есть легенда и в Библии, о человеке непомерной силы — Самсоне, чья мощь заключалась в волосах, которые он носил заплетенными, кстати, в косы. Когда врагам удалось обманом отрезать ему волосы, Самсон ослаб, его ослепили, он остался в рабстве, и его враги водили его в свой храм, чтобы потешаться там над ним. Но как только волосы снова отросли, Самсон дернул за цепи, приковывавшие его к колоннам, из-за чего здание рухнуло, погребя и его самого, и его тюремщиков.

Поверья, связанные с волосами, существуют практически у всех народов. Считалось, что волосы можно использовать в приворотах, поэтому люди старались остриженные волосы жечь — ведь даже если они не попадут в руки к ведьме, их могут найти птицы и свить из них гнездо, и тогда, если верить примете, человека начнет крутить так же, как в гнезде скручены его волосы.

В ряде религиозных церемоний отказ от волос говорит об отказе от старого образа жизни и принятии религиозных заветов. В православии при крещении, а также при посвящении в монашество есть обряд пострижения, а в католицизме выбривали тонзуру все духовные лица.

Волосы традиционно считались вместилищем жизненной силы, поэтому маленьких детей обычно не стригли до определенного возраста (обычно до 3-5 лет). У славян первая стрижка волос выступала как особый обряд, который так и назывался — пострижины. В княжеских семьях мальчика к тому же в день пострижин впервые сажали на коня.

Сегодня же прическа, в целом, не особенно отражает чей либо социальный статус — каждый носит то, что ему нравится, и волосам того мистического значения, которое числилось за ними раньше, не придают.